– Смогу, – заверила его Джасс, хотя очень и очень сомневалась в том, что говорит. – А ты не помнишь дорогу обратно?
Эльф со свистом втянул в себя воздух, задохнувшись от такой наглости.
– Шутишь? Я двое суток метался в темноте, пока искал тебя. Мне было не до того, знаешь ли.
Джасс представила, каково это – добровольно сунуться в ветвящийся каменный лабиринт без каких-либо ориентиров, без карты, полагаясь только на свое волшебное чутье, и вздрогнула. Отчаянные люди эти эльфы. Она сама так ни за что не сумела бы.
– Спасибо.
– Скажешь это, когда выберемся живыми и невредимыми, а пока не за что.
Похоже, эльф пребывал в своем излюбленном раздраженном настроении, недовольный абсолютно всем на свете. Это хорошо. Потому что заботливый, почти ласковый Ириен внушал ей неосознанную тревогу и от такого Ириена неизвестно чего ожидать.
Джасс поднялась на ноги и шатаясь прошлась туда-сюда вдоль стены. Если покрепче сцепить зубы, то можно потерпеть еще некоторое время. Но идти пришлось долго, за пределами всякого терпения, и не столько идти, сколько ковылять, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать и не охать. Ириен и так старался укорачивать шаг, примериваясь к неровным движениям женщины, щадя ее как только возможно. В конце концов Джасс в очередной раз споткнулась и повисла у эльфа на спине.
– Ты что, без мечей?! – ахнула она, не обнаружив знакомых ремней и ножен.
– Не совсем, – спокойно отозвался Ириен. – Я тут кое-что подобрал. Узнаешь?
В руку уткнулась знакомая рукоять, и эту рукоять она не смогла бы перепутать ни с какой другой. На поясе у эльфа висел ее и Хэйборов меч, который она считала потерянным навсегда. Оружие мастера Хема невозможно спутать или забыть, даже увидев его всего один раз.
– Я бы тоже не смог бросить его в чужих руках. Это самый лучший клинок из всех, что когда-либо делали люди, – одобрительно сказал Ириен.
– Отдашь? – спросила Джасс с тревогой.
– Конечно.
Джасс не могла видеть, но почувствовала, что эльф улыбается. Он понимал ее как никто иной.
– Может быть, устроим привал? – внезапно предложил он.
Совершенно лишний вопрос. Джасс сразу рухнула там, где стояла, исчерпав последний хилый запас сил. Половинку сладкой лепешки, которая вдруг обнаружилась у Ириена, она сглотнула, почти не жуя, запивая остатками воды из эльфьей фляжки, и совершенно не обратила внимания на то, что сам Ириен ничего не ест.
– Мы должны немного поспать, – объявил эльф, когда Джасс закончила чавкать. – Вот увидишь, силы к тебе вернутся.
Ириен сел на пол, а Джасс разместилась у него между коленями, прислонившись спиной к его груди, а ее затылок оказался у него под подбородком. Его руки уютно устроились у Джасс на животе, и она быстро согрелась.
– Тебе удобно? – спросил эльф.
– Угу. Как думаешь, мы на правильной дороге?
– Кажется, да. Я уже по крайней мере трижды проходил мимо знакомых поворотов.
Они немного помолчали.
– Как ты догадался, что я в подземелье?
– А я и не догадывался, пока Узкоглазый не сказал. Прежде чем сдох, – бесстрастно признался Ириен.
– Хорошая новость.
– Я рад, что сумел тебе угодить, леди. А теперь давай спать, – предложил сухо Ириен.
– Ты обиделся? Обиделся?
Она попыталась повернуться к эльфу лицом, но умудрилась пребольно пнуть его локтем в живот.
– Ой!
– Я не обижаюсь, а ты не вертись, – миролюбиво отозвался он. – Твои волосы щекочутся.
Джасс покорно замерла, стараясь не шевелиться. Ей было тепло и спокойно. Боль постепенно стала отступать, и по следам ее арьергарда незаметно подкрался сон. Скоро Джасс совсем расслабилась, задышала глубже, но, прежде чем окончательно ускользнуть в сновидения, чуть слышно пролепетала:
– Дай руку, – и сильно сжала в кулаке его ладонь.
Над ними были лиги камня и земли, сотни древних ловушек, разбросанных по подземелью, ожидали своего часа, где-то в потаенных норах шевелились неведомые чудовища – порождения магии и тьмы, под истершимися от времени знаками спали сокровища и клады. За двое суток блужданий по подземелью Ириен успел несколько раз впасть в полное отчаяние, прежде чем тончайшая ниточка Познавания вывела его к зажатой в камне женщине. Лишь нащупав твердые, как дощечки, ладони Джасс и убедившись, что она жива, он смог вздохнуть спокойней.
Там, наверху, взошло солнце нового дня, и Ириен какой-то неизведанной частью своей сущности ощутил это протер залепленные пылью глаза, без всякого результата просто по привычке, и осторожно коснулся губами щеки Джасс.
– Просыпайся, соня.
– Уже? – сонно вздохнула Джасс. – Еще так темно…
Но бывшую хатамитку отличала от многих людей та черта, что просыпалась она очень легко, мгновенно переходя от дремоты в полное бодрствование. Была ли то привычка степных воительниц или природный дар, эльф не знал, но давно подметил это свойство и оценил. Его вполне устраивало, что Джасс не нужно бесконечно теребить и долго приводить в чувство, как, к примеру, вечного утреннего страдальца Парда.
– Воды у нас не осталось, еды тоже, так что хочешь не хочешь, а выбираться нужно срочно, – предупредил Ириен.
– Я поняла, командир, – усмехнулась Джасс. – Куда ты, туда и я.
«Еще бы знать куда», – подумалось ему.
Пришлось признаться себе, что после суток блуждания по подземелью, после того как он испробовал все способы отыскать выход без помощи магии, они с Джасс очутились в тупике, они заблудились и, хуже того, он утратил чувство направления. Видимо, они находились в самых низких горизонтах, самых глубоких и самых опасных.